Константин Бабулин - Третья жизнь кошки [СИ]

Ну, наконец-то.

— Аня ты куда, уходишь уже?

Ну, наконец-то, сердце стучит как бешенное. Метро Пушкинская, метро Пушкинская, скорее, скорее, метро Пушкинская… Выхожу на улицу, где метро поблизости? Сколько я уже там не была? А вот вижу «Китай-город», скорее вниз. Билетик купить в кассе, сколько он стоит-то теперь. Даю тысячу рублей

— Один.

Сгребаю сдачу не глядя и вниз, скорее, скорее я сейчас её увижу, наконец-то. Она вернулась за мной, какое счастье. Так, ехать две остановки, без пересадок, хорошо. Вот и «Пушкинская», центр зала. Как я её узнаю? Сколько народу вокруг, а сколько узбеков-то или кто уж они там… Ну, где ты, где? А вдруг это не она? Вдруг ошибка и кто-то случайно отправил СМСку? Нет-нет-нет это она я знаю, я чувствую.

Подъехал очередной поезд, и из него повалила толпа, кто на пересадку, кто в город. Меня кто-то схватил за руку

— Пригнись, пригнись.

И потащил к вагону, быстро втиснулись в двери, и они тут же закрылись. Я обняла её, боже как я скучала. Как я скучала.

— Тихо, тихо, люди вокруг, мы с тобой не должны привлекать внимание. Достань телефон и выключи его.

— Выключила уже, сразу после СМСок выключила.

Смотрит на меня, как я ждала этого взгляда…

— Ты поправилась чуть-чуть, тебе идёт. Ты знаешь, что тебе идёт быть толстушкой?

— Опять врёшь, а я, дура, и рада. Знаешь как я рада, что ты врёшь мне опять? Я знала, что ты вернёшься. Я люблю тебя, и я люблю, когда ты мне врёшь.

— Не правда, я никогда не вру. Так выходим, не отходи далеко от двери в последний момент опять войдём.

— А что, кто-то следит, думаешь?

— Да, за тобой наблюдал один человек, пока ты ходила на Пушкинской, я проверила. Сейчас не вижу его, но нужно подстраховаться. Вот, одень парик и эту кофту.

— Ты серьёзно?

— Очень серьёзно.

— А куда мы едем?

— Далеко, ты в таких домах не бывала, но квартирка удобная и уютная. Пара дней у нас есть. В холодильнике полно еды, никуда не будем выходить, только пастель.

— Всего два дня? А потом?

— Не знаю, посмотрим, но на полгодика мне точно нужно исчезнуть.

— Я с тобой.

Твёрдо смотрит на Елену

— Я не шучу. Я поеду с тобой. Что мне тут делать? Я не хочу больше ждать. Я не отпущу тебя, а то опять ввяжешься в какую-нибудь историю с бабами. Нет уж, только со мной.

Конспиративная квартира в Новогиреево Елена

— Да… Ну и домик, а запах какой в подъезде, почему такой запах? Они тут писают?

— Наверное, где им ещё писать?

— А, что это шумит? Лифт? Ты хочешь чтобы мы поехали в этой страшной кабинке?

— Да, иначе придётся идти по этой страшной лестнице.

Анна смотрит в лифт потом на лестницу, где стены расписаны какими-то матерными словами, потом опять в лифт

— Не знаю, что лучше, а третьего варианта нет?

— Нет.

Затаскиваю её в лифт и нажимаю шестой этаж, лифт трясётся и скрипит, но едет. Аня смеётся

— А туалет в квартире есть?

— Да.

— Там тоже на стенах надписи?

— Сейчас всё увидишь сама.

Вваливаемся в квартиру (малогабаритная трёхкомнатная квартирка в панельном доме семидесятых годов прошлого столетия) и сразу начинаем целоваться. Как я соскучилась по ней.

— Здесь спальня есть?

— Да и я веду тебя к ней.

— Да? А я думала, что ты меня раздеваешь.

— А ты хочешь дойти до спальни одетой?

— Так мы идём или обнимаемся?

— Идём и обнимаемся.

— Я люблю тебя.

— Нет, я тебя.

— Опять врёшь…

Конспиративная квартира в Новогиреево через 24 часа

Анна-Мария

Не спит, опять лежит, думает. Темно, значит сейчас ночь, холодно.

— Ты опять балкон открыла.

— Да, люблю когда холодно.

— А я замёрзла.

— Вот и хорошо прижмись ко мне.

— Это намёк?

— Да, тонкий намёк.

— О, какая горячая, прямо печка, хочу тебя. Всё время тебя хочу и никуда не отпущу, буду вот так держать…

Елена

Уснула, что же делать дальше? Сколько ещё безопасно быть здесь? И главное, что потом? Если бы всё шло как задумано, то через полгодика всё бы успокоилось. Я вернулась бы, и придумала как вернуть картину в Эрмитаж. Это, кстати, тоже вопрос непростой. Да, там остались старые криминальные связи, но их нужно возобновлять. Тем не менее как-то утряслось бы. А что сейчас? Сейчас мы имеем перестрелку с Брагиным, и совсем не понятно, какое последует продолжение. Может быть, меня в розыск уже объявили? Нужно разузнать как-то. Как? Сурена попросить, пусть он по своим связям пробьёт обстановку. Если розыск, тогда плохо дело, но если подумать — маловероятно. Если Брагин поменял картину, отдавать меня в следственный комитет чистой воды идиотизм — я сразу сдам его. Значит с официальной стороны опасности ждать не стоит. Остаётся месть за унижение, да и свидетеля замены картины, зачем оставлять в живых? Теперь-то уж точно никакого дальнейшего сотрудничества не будет. Да, это проблема. Вывод? Пока Брагин при власти и силе мне спокойно не жить. Что остаётся? Остаётся сдать его в СК, тогда ему будет не до меня. Давай обдумаем этот вариант. Что я скажу этому подполковнику Лоскутову? Что в Эрмитаже висит копия Чёрного квадрата? И что? А где подлинник, спросит он меня. Чёрт, подлинник как раз у меня, у Брагина тоже копия и взять его за подмену не удастся. Но он-то не знает об этом и есть вариант, что когда к нему придут — испугается и всё расскажет, а для этого мне нужно всё рассказать Лоскутову и ему же отдать настоящий Чёрный квадрат. Тогда зачем ждать полгода? Подождать недельку. Выставка только приехала. Хватит им недели, чтобы поменять картины? Наверное. Потом сходить в музей, убедиться, что висит моя вторая работа и идти к Лоскутову. Всё бы хорошо, но где в этой цепочке событий Аня? Если я сдам её папу, то обрушу весь её мир. Значит, нужно ей всё рассказать, включая перестрелку, а дальше пусть решает. А что она будет решать? Кого угрохать меня или папу? Ничего себе выбор я хочу ей предложить… Ну рассказать-то придётся всё равно, а там вместе подумаем, что делать. Кстати, вариант, что она после этого пойдёт к папе и заявит, что всё знает, и что будет жить со мной, и запрещает меня убивать — тоже возможен. И даже очень возможен. Что мы имеем в таком случае? Я выполнила порученную работу, дальше Брагин попытался меня кинуть, но я ему не дала этого сделать. Какие ко мне претензии? Всё честно с моей стороны. То, что он теперь точно понимает, с кем имеет дело, только хорошо. Сдавать я его не буду, уже сдала бы, если б хотела, и он должен это понимать. И что из этого следует, что он смирится? Ох тяжело, ладно время ещё есть — подумаем. Хочу обнять её, а то замёрзнет опять…